Изгнание владыки (илл. Л. Смехова) - Страница 77

Плутон бежал, опустив голову вниз, то оглядываясь и поджидая Дмитрия Александровича с Димой, то с лаем бросаясь вперед.

Дмитрий Александрович шел нагнувшись, осторожно ставя ноги в расщелины между обломками, взбираясь на глыбы, одной рукой поддерживая Диму, другой хватаясь за ледяные выступы. Ветер яростно дул теперь в спину, толкал и гнал, грозя опрокинуть через голову, и ноги шли как бы сами собой, не поспевая за телом. По ветру, как оказалось, было гораздо трудней продвигаться, чем раньше против ветра.

Из ревущей белой пелены внезапно возникла гряда высоких торосов.

Плутон остановился, потом начал бегать взад и вперед вдоль нее, словно потеряв след, потом исчез в мятущейся снежной пелене.

Издали послышались глухие хлопки, через мгновение высоко вверху начали вспыхивать огненные, багрово-красные точки, рассыпавшиеся роем маленьких красных звезд. Хлопки и вспышки быстро следовали друг за другом в течение минуты, потом прекратились.

— Дмитрий Александрович, — встрепенулся Дима, — ракеты?

— Аварийные ракеты! — ответил Дмитрий Александрович. — «Чапаеву», видно, плохо. Что там теперь делается?! — с нескрываемой тоской прибавил он и через минуту, спуская Диму с плеч на высокую глыбу льда, сказал: — Посиди здесь немного, пока Плутон вернется.

Плутон долго не возвращался; иногда сквозь вой и грохот бури издалека доносился его короткий, приглушенный лай. Потом и он замолк. Что-то гремело вдали, снег хлестал, словно бичами, в лицо, ветер, неожиданно меняя направление, забегал то спереди, то с боков и яростно кидался на людей.

Они молча вслушивались в гремящую тьму: Дима, сидя на глыбе под навесом высокого тороса, Дмитрий Александрович — возле мальчика, прижимая его к своей груди.

У Димы внезапно сжалось и до боли заныло сердце.

— Плутон! Плутон! — отчаянно закричал он, вытягивая шею и прислушиваясь.

Но ветер подхватывал его крик, с торжествующим воем уносил, разрывая в клочья. И слова моментально глохли — казалось, тут же, вблизи.

— Он не может пропасть? Он не заблудится? — с тревогой спрашивал Дима и опять кричал изо всех сил: — Плутон! Плутон! Сюда! Ко мне! Плутон!

— Не беспокойся, Дима. Он слишком уверенно ведет себя.

Прошло пять, десять минут. Плутон не возвращался. Дима не находил себе места. Он уже сполз с ледянок глыбы и непрерывно, с едва сдерживаемыми слезами, срывающимся голосом звал любимую собаку.

Беспокойство стало закрадываться и в душу Дмитрия Александровича, он присоединил свой голос к голосу Димы.

Прошло пятнадцать минут. Дмитрий Александрович вынул из заднего кармана свой световой пистолет и поднял его кверху, готовый стрелять.

Вдруг из бушующей, ревущей снежной завесы совсем близко прозвучал знакомый короткий лай, и, чуть не опрокинув Диму, на грудь к нему бросился Плутон, весь белый, совершенно облепленный снегом. Казалось, животное потеряло от радости голову. Оно кружилось вокруг людей, бросалось на них, пыталось лизнуть Диму в лицо, непрерывно и весело лая. Наконец, успокоившись и тяжело дыша, с видом крайнего утомления, Плутон растянулся у ног мальчика, время от времени хватая горячей пастью снег.

Дима обнимал и прижимал к себе его огромную голову, заглядывал в глаза, забрасывал вопросами:

— Где ты был, Плутон? Куда ты пропал? Я боялся за тебя…

— Домой, Дима! Домой! — торопил Дмитрий Александрович, поднимая мальчика на глыбу. — Нельзя медлить!

— Плутон устал… — пытался возразить Дима.

— Нет времени отдыхать! Прикажи ему идти вперед!

И Дмитрий Александрович взял мальчика к себе на спину, готовый двинуться в путь. Голос Дмитрия Александровича был так властен и решителен, что Дима беспрекословно повиновался.

— Вперед, Плутон! Домой! Домой! — закричал он.

Плутон медленно поднялся и побрел, оглядываясь на Диму, вдоль гряды, в ту сторону, откуда только что появился.

Долго он вел людей за собой каким-то извилистым, одному ему известным путем. Ни одной более или менее высокой, труднопроходимой торосистой гряды не встречалось. Идти было значительно легче, чем раньше.

На ровном льду Дима молча сполз со спины Дмитрия Александровича и так же молча, но прихрамывая, пошел с ним рядом. Дмитрий Александрович подхватил мальчика под руку. Ветер гнал их теперь с такой силой, что иногда приходилось шагать, отбрасываясь назад и упираясь изо всех сил ногами.

Плутон шел совсем близко впереди, низко опустив голову.

Из крутящейся молочной мглы неожиданно донесся крик, потом другой. Плутон громко залаял, бросился вперед и на минуту исчез. Опять послышались крики, они переплелись с приглушенным лаем собаки, лай усилился, и внезапно из снежной пелены громадным скачком вынырнул Плутон и следом за ним фигура облепленного снегом человека.

— Дима! Дима! — кричал знакомый голос. — Это ты? Дмитрий Александрович! Откуда вы появились?

Иван Павлович сжимал мальчика в объятиях, тискал руки Дмитрия Александровича и сквозь свист ветра неразборчиво, как в бреду, выкрикивал:

— «Чапаев»… Какое несчастье! «Чапаев» взорвался… Исчез… Я тут один… Один!… Какие ужасные взрывы!… Бедный «Чапаев»!…

— Что с людьми? — схватив его за плечо, крикнул Дмитрий Александрович…

— Не знаю… не знаю… Я принимал на льду аварийные запасы… Со мной были ледорез Семенов, термотехник Матвеев и еще два человека… Они побежали к «Чапаеву»… оттаскивать грузы подальше, от него… И не вернулись… Не вернулись… Но вы где были? Как вы попали сюда?