Изгнание владыки (илл. Л. Смехова) - Страница 58

Да, да! Березин поможет… Ира не пустит, но Березин поможет. Дима покажет всем, что может сделать мальчик тринадцати лет для родного, любимого брата. Все равно геликоптеры ничего не найдут! Потом все-таки придется искать на санях, а к этому времени он поспеет туда… Только скорей, нельзя терять ни одного дня…

Дима бросился в комнату Ирины, к телевизефону. В квартире никого нет. Никто не помешает.

Николай Антонович, конечно, поможет. Он всегда говорил с ним о путешествии в Арктику, он даже наставляет Диму, как готовиться к этому… И этот книфон об Арктике дал Диме тоже Николай Антонович. Хорошо бы с Ирой посоветоваться… да нельзя! Она во всем верит Сергею. Сергей говорит, что все кончится благополучно, она и верит. Разве она понимает что-нибудь в Арктике! И, кроме того, у нее какие-то неприятности на заводе… она такая озабоченная, грустная…

В комнате Ирины Дима торопливо настроил аппарат на волну телевизефоча Березина и нажал позывную кнопку. Экран оставался неживым, молчаливым. Дима подождал минутку и опять нажал кнопку, долго не отрывая пальца от нее.

II вдруг — о радость! — экран мягко засветился, по нему быстро пробежали волнующиеся тени и появились знакомый угол кабинета с полками книг и книфонов, со свертками визетонлент, стол, заваленный трубками чертежей, бумагами, желтовато-прозрачными листками диктописем, и бритая голова Березина над столом.

Лицо Березина, сначала серьезное вдруг повеселело, стало приветливым.

— А, Дима! Здравствуй, голубчик! Что скажешь?

— Николай Антонович! Здравствуйте, Николай Антонович! — волнуясь и торопясь, заговорил Дима. — Мне нужно… Мне обязательно нужно поехать как можно скорее. Уже каникулы кончаются… И скоро только месяц останется…

Березин рассмеялся:

— Экий ты горячий! Чего ты вдруг так заторопился?

Диме показался очень обидным этот смех в такой момент… Но ведь Березин еще ничего не знает…

— Видите ли… Дело в том, Николай Антонович… Вам ведь известно, что Валя где-то… около мыса…

— Ну и что же? — улыбаясь, спросил Березин, поглаживая рукой круглую бритую голову. — Тебя там еще недостает? Так, что ли?

— Да нет же, Николай Антонович! — с горячностью возразил Дима. — Я должен обязательно участвовать в поисках…

Тихий гудок прервал его, на экране что-то замелькало, улыбающееся лицо Березина скрылось, потом сейчас же вновь появилось, уже серьезное. Он прислушивался к чему-то.

— Подожди, Дима, минуточку, — сказал Березин. — Там ко мне пришли. Я сейчас…

Дима смотрел на опустевший экран, нетерпеливо скользил глазами по золотистым буквам на корешках книг и свертках визетонлент, и отчаяние начинало овладевать им. Неужели Березин только посмеется и опять — который уже раз! — скажет, что нужно подождать, потерпеть? Что же тогда делать?

Вдруг с экрана послышался шум открываемой двери, шаги, неразборчивые голоса. Шаги сейчас же утихли, донеслись взволнованные слова Березина:

— Какие новости? Ну говорите же!

— Во-первых, Коновалов приехал.

Голос, спокойный, густой, бархатистый, показался Диме странно знакомым, как будто он его где-то слышал, но где и когда, невозможно было припомнить.

— Ага! Наконец-то! — обрадовался Березин. — Ну, дальше!

— Во-вторых, Вишняков умер…

Несколько мгновений тяжелого, словно растерянного молчания, потом с экрана послышалось бормотание невидимого Березина:

— Что? Что вы говорите? Вишняков? Где? Когда?

— Вчера. В доме предварительной изоляции. Николай Антонович, я прямо вам скажу: когда я увидел, как вас расстроили его показания… Вы нам дороже десятка Вишняковых… Кроме того, он оказался слабым на язык… Ничего не оставалось делать, как… Очень жаль, но дело важнее всего…

— Послушайте… послушайте… это же убийство! — бормотал Березин. — Я ничего не хочу знать об этом! Вы слышите? Не хочу, не хочу!

Голос Березина с каждым словом повышался, переходя в какой-то визг.

Дима услышал приближающиеся к экрану шаги, на правом его краю мелькнуло бледное, испуганное лицо Березина. Опущенные глаза поднялись, взглянули на Диму, и вдруг смертельный страх перекосил лицо Березина, и, вскинув руки, он мгновенно метнулся обратно и исчез с экрана. Сейчас же послышался испуганный шепот, торопливые шаги, хлопнула дверь, и все затихло. Дима опять остался перед пустым экраном со странным смущением в душе, с сильно бьющимся сердцем. Ему стало страшно. Какое убийство? И при чем тут Николай Антонович? И чем он, Дима, так огорчился и даже напугал Николая Антоновича? Теперь он уже наверно рассердился и не захочет помочь. Отчаяние окончательно овладело мальчиком.

В тоскливом ожидании прошло минут пять. Дима потерял уже надежду, хотел выключить аппарат, уйти в свою комнату, броситься на кровать, зарыться в подушку.

Вдруг послышался резкий стук раскрывающейся двери, быстрые решительные шаги, и на экране вновь показалось лицо Березина — бледное, но как будто спокойное. Березин сел за стол, на обычное место, и, перекладывая с места на место какие-то бумаги, не поднимая глаз, сказал чуть охрипшим голосом:

— Ты извини меня, Дима, я было совсем забыл про тебя.

— Нет, нет… — торопливо возразил Дима. — Пожалуйста, Николай Антонович… Я в другой раз…

— Нет, ничего, — ответил Березин и мельком взглянул на Диму какими-то пустыми глазами. — Мне сообщили о внезапной смерти одного знакомого, и это очень расстроило меня. Да… Так, значит, насчет своего дела… Ну, отвечай прямо: ты очень хочешь попасть в Арктику?